Кассация поддержала доводы защиты, отменив приговор и вернув дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Приговором Нальчикского городского суда Кабардино-Балкарской Республики обвиняемый П. был признан виновным в умышленном повреждении чужого имущества путем поджога, повлекшем причинение значительного ущерба на сумму свыше 68 тыс. рублей.
По версии следствия, 7 июня 2023 г. П. в связи с неприязненным отношением к ранее знакомому (впоследствии потерпевшему), возникшим на почве ревности к своей жене, задался преступным умыслом, направленным на повреждение автомобиля потерпевшего, – поджог заднюю часть его автомобиля, после чего скрылся с места преступления.
В качестве наказания осужденному было назначено год и восемь месяцев колонии строгого режима.
Не согласившись с приговором, считая его незаконным, необоснованным и подлежащим отмене, а выводы суда – не соответствующими фактическим обстоятельствам дела и не подтвержденными доказательствами, осужденный обжаловал его в апелляционном порядке.
Прокурор в своих возражениях на апелляционную жалобу посчитал необоснованными изложенные в ней доводы о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела и указал, что виновность П. в совершении преступления по ч. 2 ст. 167 УК подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств.
При этом ни прокурор, возражавший против удовлетворения апелляционной жалобы, ни защитник, участвовавший в заседании по рассмотрению уголовного дела в апелляционном порядке, соглашаясь с позицией осужденного о незаконности приговора, не обратили внимание суда на противоречия в установлении ущерба и его размера, отсутствие доказательств уничтожения или повреждения отдельных предметов, принадлежащих потерпевшему, с применением огня в условиях, исключающих его распространение на другие объекты и возникновение угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, а также чужому имуществу.
В итоге обвинительный приговор устоял в апелляции.
Осужденный, в свою очередь, обратился с жалобой в Пятый кассационный суд общей юрисдикции. В кассационной жалобе он, выражая несогласие с приговором и апелляционным постановлением, считая их незаконными, необоснованными и подлежащими отмене, указал, что выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и не подтверждаются доказательствами, в связи с чем просил отменить обвинительный приговор и вынести оправдательный. По мнению кассатора, суды проигнорировали явные нарушения уголовно-процессуального законодательства, допущенные в ходе расследования по делу, – отсутствие обязательного доказывания размера вреда, причиненного потерпевшему, что предусмотрено п. 4 ч. 1 ст. 73 УПК РФ. Кроме того, прокурор при утверждении обвинительного заключения также не усмотрел оснований для возвращения дела на дополнительное расследование для устранения нарушений.
Вступив в дело в качестве защитника по назначению суда на стадии кассационного обжалования приговора и изучив материалы дела, я постарался верно выстроить линию защиты, представив доводы о неправосудности приговора и апелляционного постановления. Отмечу, что это первое дело в моей адвокатской практике.
В судебном заседании кассации я поддержал доводы подзащитного и обратил внимание суда и прокурора на следующие положения закона.
Ответственность за умышленное ограничение или лишение собственника возможности пользоваться его имуществом в связи с его уничтожением или повреждением предусмотрена ст. 167 УК. Предметом данного посягательства является чужое имущество, – то есть не принадлежащие подозреваемому, обвиняемому материальные ценности, вещи.
Преступление считается оконченным с момента наступления общественно-опасных последствий – необходимого элемента для привлечения лица к уголовной ответственности. Применительно к ст. 167 УК преступные последствия выражаются в причинении материального ущерба, который должен быть не только реальным, но и значительным. Значительность ущерба при повреждении или уничтожении имущества определяется так же, как при хищениях, – его минимальный размер составляет 5000 руб. (п. 2 прим. к ст. 158 УК). При этом значительность ущерба, нанесенного гражданину, согласно гл. 21 УК, за исключением ч. 5 ст. 159, определяется с учетом имущественного положения потерпевшего.
Смысл такого признака не вызывает сомнений – значительный ущерб в имущественной сфере потерпевшего, безусловно, должен влечь более строгую ответственность. При этом причинение значительного ущерба – это не просто имущественная потеря, а существенное ухудшение экономического положения потерпевшего, выразившееся в лишении материальных благ, которое определенное время не позволяет ему обеспечивать материальные условия жизнедеятельности на прежнем уровне. То есть если у потерпевшего уничтожено либо повреждено имущество, но, потратив часть зарплаты на приобретение другого имущества, его привычный жизненный уклад не изменился, то значительный ущерб не причинен, о чем свидетельствует факт замены потерпевшим деталей автомобиля, поврежденных в результате поджога.
При этом согласно заключению товароведческой судебной экспертизы стоимость поврежденных деталей по состоянию на дату исследования составила 9446 руб. при заявленных потерпевшим 68 330 руб. ущерба.
Умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенное путем поджога, влечет уголовную ответственность по ч. 2 ст. 167 УК только в случае реального причинения потерпевшему значительного ущерба. Если в результате указанных действий предусмотренные законом последствия не наступили по причинам, не зависящим от воли виновного, то содеянное при наличии у него умысла на причинение значительного ущерба, как представляется, подлежит квалификации как покушение на умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества (ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 167 УК). Кроме того, умышленное уничтожение или повреждение отдельных предметов с применением огня в условиях, исключающих его распространение на другие объекты и возникновение угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, а также чужому имуществу, надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 167 УК, если потерпевшему причинен значительный ущерб.
При решении вопроса о том, причинен ли значительный ущерб собственнику или иному владельцу имущества, следует исходить из стоимости уничтоженного имущества или стоимости восстановления поврежденного имущества, значимости этого имущества для потерпевшего (например, в зависимости от рода его деятельности и материального положения либо финансово-экономического состояния юрлица, являвшегося собственником или иным владельцем уничтоженного/поврежденного имущества).
Согласно постановленному приговору стоимость поврежденных деталей автомобиля по состоянию на дату проведения судебной экспертизы составила значительно меньше, чем указано в гражданском иске потерпевшего, что также указывало на неисследованность значительности причиненного потерпевшему ущерба ни в период расследования, ни в период судебного следствия – следователь ограничился лишь высказыванием потерпевшего по этому поводу. Таким образом, то, что потерпевшему причинен значительный ущерб, не доказано.
Я также обратил внимание кассации, что согласно материалам уголовного дела потерпевший занимается бизнесом, следовательно, имеет определенный заработок. При этом ни следствием, ни судом при решении вопроса о том, причинен ли значительный ущерб собственнику или иному владельцу имущества, не была исследована и не дана оценка значимости этого имущества для потерпевшего – в зависимости от рода его деятельности и материального положения либо финансово-экономического состояния уничтоженного/ поврежденного имущества. Следственные органы и суды не уделили должного внимания отграничению правонарушения от преступления.
Согласно разъяснениям Верховного Суда РФ, изложенным в п. 6 Постановления Пленума от 5 июня 2002 г. № 14 (ред. от 18 октября 2012 г.) «О судебной практике по делам о нарушении правил пожарной безопасности, уничтожении или повреждении имущества путем поджога либо в результате неосторожного обращения с огнем» и п. 24 Постановления Пленума от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»), определяя значительность причиненного ущерба, следует учитывать: имущественное положение потерпевшего, стоимость и значимость для него указанного имущества, размер доходов, наличие детей на иждивении, совокупный доход и другие критерии.
Как видно из материалов дела и приговора, потерпевший оценивает ущерб в одну сумму, а экспертиза – в другую, значительно меньшую. Ни следственными органами, ни судом не дана оценка этим фактам, противоречие не разрешено, в то время как оно имеет решающее значение. Кроме того, у потерпевшего не выяснялось, согласен ли он с заключением экспертизы и указанной в нем суммой.
Также я обратил внимание суда на то, что в Постановлении Пленума ВС от 5 июня 2002 г. № 14 указано, что уничтожение или повреждение имущества с применением огня в условиях, исключающих его распространение на другие объекты и возникновение угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, а также чужому имуществу, надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 167 УК.
Согласно приговору, а также доказательствам, представленным стороной обвинения, в результате действий осужденного произошло уничтожение или повреждение отдельных предметов, принадлежащих потерпевшему, с применением огня в условиях, исключающих его распространение на другие объекты и исключающих возникновение угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, а также чужому имуществу. Иное не доказано ни в ходе следствия, ни в ходе судебного разбирательства. Более того, показания потерпевшего, которые он дал в судебном заседании, вызывают вопрос о том, в чем состояла опасность поджога, если потерпевший тушил огонь ни водой из шланга или ведра, ни песком, а всего лишь «водой из лужицы». Доводы защиты также подтверждали фотографии, произведенные при проведении судебной экспертизы.
Таким образом, первая инстанция и апелляция проигнорировали явные нарушения УПК, которые существенно повлияли на исход дела, поскольку от установленного размера материального вреда зависит оценка совершенного деяния как уголовно наказуемого – в отличие от правонарушения, за которое в соответствии со ст. 7.17 КоАП РФ предусмотрена административная ответственность в виде штрафа за умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти действия не повлекли причинение значительного ущерба.
Были приведены и другие факты, имеющие значение для рассмотрения дела. В частности, из приговора следовало, что хозяйственная целостность поврежденного имущества потерпевшего была восстановлена в результате ремонта (реставрации), изображенное на фото при проведении экспертизы состояние автомобиля не может указывать на значительность повреждений, что подтверждается и стоимостью запчастей для ремонта (9445 руб.); при этом состояние автомобиля отражено лишь после проведения осмотра следователем, осмотр автомобиля проведен по истечении длительного времени – со слов потерпевшего, уже после ремонта.
При этом указанные существенные нарушения закона препятствуют судебному рассмотрению и неустранимы в судебном заседании. В настоящее время закон не предусматривает возможность возвращения дела судом для проведения дополнительного расследования в целях восполнения неполноты следствия (в частности, решить вопрос о том, причинен ли значительный ущерб собственнику или иному владельцу имущества, исследовав и дав оценку «значимости» этого имущества для потерпевшего в зависимости от рода его деятельности и материального положения либо финансово-экономического состояния).
По итогам рассмотрения кассационной жалобы Пятый КСОЮ пояснил, что, учитывая положения ч. 7 ст. 401.16 УПК, не предрешая вопросы о доказанности или недоказанности обвинения, достоверности или недостоверности, а также допустимости или недопустимости доказательств, преимуществах одних доказательств перед другими, не принимая решения о применении судом того или иного уголовного закона, суд кассационной инстанции не оценивает иные доводы кассационной жалобы, поскольку они подлежат проверке в ходе нового рассмотрения дела.
Таким образом, кассация, поддержав доводы защиты, подтвердила наличие допущенных существенных нарушений уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела, отметив при этом, что суд первой инстанции в приговоре сослался на показания потерпевшего о причинении ему ущерба на общую сумму 68 300 руб., а также на заключение товароведческой судебной экспертизы, согласно которой стоимость поврежденного имущества составляет 9466 руб., однако не устранил имеющееся противоречие, а лишь указал, что все исследованные в судебном заседании доказательства получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, а анализ приведенных доказательств – как по отдельности, так и в их совокупности, – позволяет сделать однозначный вывод о доказанности вины подсудимого в совершении инкриминируемого деяния. Таким образом, первая инстанция не только не мотивировала вывод о значительности ущерба, но и фактически не установила и не обосновала его размер.
В итоге Пятый КСОЮ определением от 17 июня отменил приговор и апелляционное постановление, а уголовное дело вернул на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства в тот же суд в ином составе.
Резюмируя, отмечу, что основная проблема по делам данной категории, на мой взгляд, заключается в недостаточном внимании к сбору и проверке доказательств со стороны следственных органов, что нередко усугубляется некорректным толкованием законодательства и его неправильным применением и приводит к ошибкам при установлении размера и значительности ущерба.
Для решения данных проблем, как представляется, необходимо совершенствование системы профподготовки сотрудников следственных органов, формирование профессионального самосознания, совершенствование навыков руководящего состава, улучшение координации между органами и укрепление принципов законности и справедливости в процессе расследования уголовных дел, а со стороны судопроизводства – объективность, а также тщательный анализ и исследование материалов дела, без использования в решениях типовых формулировок – таких, например, как «доказательства оценены в своей совокупности в соответствии с требованиями статьи», «анализ приведенных доказательств, как в отдельности, так и в совокупности позволяет сделать однозначный вывод о доказанности вины», «нет основания не доверять», «позиция подсудимого о его непричастности, по мнению суда, является несостоятельной и защитной, избранной с целью уйти от уголовной ответственности» и пр.
https://www.advgazeta.ru/mneniya/neopredelennyy-ushcherb/
